Каждая психоаналитическая школа предоставляет нам теоретический чемоданчик, в котором (с разной степенью заботы о пользователях) упакованы следующие ингредиенты:
– теория личности (как можно думать про наше внутреннее устройство);
– теория развития (как формируется то, что у нас внутри);
– теория психопатологии (как оно ломается);
– теория техники (что делать специалисту, чтобы это починить);
– теория терапевтического действия (как помогает психоанализ, за счет чего происходят изменения);
и пр.
Все это блоки теоретической многоэтажки. В психоанализе этих многоэтажек много, и они разные. В каких-то домиках лучше разработаны и представлены одни этажи, в других – другие. Так, например, бионианская школа разработала свою теорию мышления; кляйнианский психоанализ подарил нам одну из клинически бесценных теорий психического развития; реляционный психоанализ научил ориентироваться в перипетиях нашего бессознательного участия в терапевтических отношениях. Послужной список каждой из этих (и других) школ велик, этот абзац мог бы продолжаться долго.
Есть психоаналитические многоэтажки, которые сильнее замыкаются на себе и их жители предпочитают конфессиональный образ жизни. Другие многоэтажки в большей степени открыты влиянию инаковости и чаще впускают в себя соседские идеи (не только психоаналитические).
В чемоданчике каждой школы также лежит (имплицитный или явный) идеал психического здоровья. Куда же при оптимальном развитии движется человек? Какова цель долгосрочной личностно-ориентированной психоаналитической психотерапии? Все ли дороги ведут в Рим? Кажется, что Рим примерно один и тот же, но из него отбирают и подсвечивают разные элементы.
Пожалуй, все школы сходятся на важности способности психики к символизации (психизации, ментализации, способности создавать когнитивные репрезентации – это все синонимичный ряд). Связанные с ней (но не тождественные) элементы – устойчивая интегрированная идентичность, эмоциональная саморегуляция, расширение экспириентального диапазона («бытия живым», выражаясь более поэтично) и т.д. Это внутрипсихическое измерение Рима.
Способность создавать и поддерживать долгосрочные интимные отношения, переживать другого целостным образом (включая амбивалентное отношение к нему), способность выдерживать отдельность и инаковость других людей и т.д. – это межличностное измерение Рима.
Этот список также можно было бы продолжать долго. Каждая психоаналитическая многоэтажка ставит во главу угла какие-то из этих элементов (все эти представления об «идеальном конечном состоянии» должны соотноситься с целями, потребностями и возможностями конкретного обратившегося к специалисту клиента).
Какими разными дорогами психоаналитические школы предлагают ехать в этот Рим! На этажах «техники» и «терапевтической позиции» сплошное разнообразие.
Например, возьмем аспект Рима, связанный с символизацией. Одни говорят, что мы помогаем клиенту развивать эту способность с помощью активного использования насыщенных (дешифрующих) интерпретаций переноса. Рано или поздно он интернализует аналитическую функцию, которая станет частью его внутреннего психического репертуара.
Другие пишут прямо противоположное – ни в коем случае не используйте эти интервенции или старайтесь их минимизировать, не схлопывайте нарратив клиента готовым значением его опыта, наоборот – подключайтесь и аккомпанируйте, работайте «изнутри» переноса, не перетаскивая клиента в параллельный дискурс, не делайте за него работу по символизации, так он не прокачает эту мышцу.
Я намеренно здесь все очень сильно упрощаю, моя цель – передать разницу
Есть и третьи, и четвертые, и пятые дороги. И все, как утверждается, ведут к одному результату (в нашем примере – повышению способности психики к созданию репрезентаций опыта).
Откуда столько дорог? Ответ очевиден – клиенты бывают разные, терапевты бывают разные, для разных людей в разных обстоятельствах будет работать что-то одно и не работать что-то другое. Проблемы начинаются там, где мы пытаемся генерализовать какой-то один принцип и начать применять его ко всем без разбора.
Любопытно, что в психоанализе нередко случались, как я это называю, битвы за рюшечки (или битвы за шашечки). Вроде бы все едут в одном направлении, но как же важна была марка автомобиля и конкретная дорога к цели (в некоторых битвах между коллегами дорога становилась важнее самого Рима). В наиболее драматических случаях теория становилась шаблоном, в который вписывали аналитический процесс и уникальность клиента (его «лицо», как это называл Левинас), сводя его к «категории» и применяя к нему немодифицируемую «технику».
Можем ли мы выделить что-то общее не только в Риме, но и в дорогах к нему? Да, хотя за этим потеряются определяющие нюансы некоторых из них.
Среди тех общих дорожных указателей, которые активно гуляют по литературе (на основе исследований), коллеги выделяют следующие (безусловно, в этом списке учтены далеко не все):
1. Исследование эмоционального опыта и способов его выражения (прежде всего у клиента, но также и у терапевта в терапевтических отношениях).
2. Исследование способов избегания неприятных чувств и мыслей (опять же – прежде всего у клиента, но и у терапевта как участника этой конкретной диады).
3. Идентификация повторяющих тем и паттернов.
4. Внимание к прошлому значимому опыту.
5. Фокус на терапевтических отношениях (как их выстраивает клиент, что он в них переживает, как он их осмысляет).
6. Фокус на других значимых отношениях в жизни клиента (так называемая работа в «экстра-переносе»).
7. Исследование фантазийной жизни (включая сны).
Пункты приведены на основе исследований Blagys, M. D., & Hilsenroth, M. J. и Roy Barsness, ссылки, как обычно, будут в комментариях
Радует, что, за исключением наиболее консервативных направлений, все больше психоаналитических коллег переориентируются на открытость и интегративность («чистота породы» становится менее важной), балом правит контекстуализм и прагматизм. Важно то, что работает. На уровне теории оно должно постоянно обновляться, а на уровне практики – пересобираться под каждую конкретную диаду в конкретный промежуток времени.
На мой взгляд, психоанализ силен своим разнообразием, и все только выигрывают, когда учатся друг у друга, а не конкурируют за «правильную», «самую глубокую» и другие медали.
